17 мая 2024 года исполнилось 70 лет со дня принятия Верховным судом США решения по эпохальному делу Браун против Совета по образованию Топики (Brown v. Board of Education of Topeka), штат Канзас (1954), которое опрокинуло систему апартеида Джима Кроу на американском Юге. В одном из самых важных дел, рассмотренных Верховным судом в его истории, единогласное решение объявило вне закона проводимую государством расовую сегрегацию в школах.

Аргументация истцов состояла из двух частей. Первая предпосылка заключалась в том, что доктрина «разделены, но равны» была неконституционной в соответствии с 14-й поправкой, которая гарантирует право на равное отношение в глазах закона. Во-вторых, Тэргуд Маршалл, возглавлявший команду NAACP (Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения), привел новаторский юридический аргумент, согласно которому сегрегация по самой своей сути означает неравенство.

Дело Линды Браун был выбрано потому, что ее школа не испытывала недостатка в финансировании по сравнению с соседней белой школой; она была «отдельной», но не была «неравной», если рассматривать ее финансирование. Эта необычная ситуация — большинство школ для чернокожих на Юге получали урезанное финансирование — позволила Маршаллу и другим юристам NAACP сосредоточиться на конституционности самой сегрегации.

Они опирались на работу афроамериканских психологов Мэйми и Кеннета Кларков, которые разработали «кукольный тест», в ходе которого группе, состоящей в основном из чернокожих девочек, показывали двух кукол, одну белую, другую коричневую, и задавали ряд вопросов. Несмотря на их расовую принадлежность, большинство детей предпочли белую куклу черной. Некоторые дети плакали и выбегали из комнаты, когда их просили определить, какая кукла похожа на них. Исследование Кларков показало, что сегрегация наносит ущерб детям, создавая у них чувство неполноценности, которое имеет реальные последствия для всей их последующей жизни.

Суд согласился с этим. В своем заключении к решению 1954 года председатель Верховного суда Эрл Уоррен задал вопрос: «Лишает ли сегрегация исключительно по признаку расы детей, принадлежащих к меньшинствам, равных возможностей для получения образования в государственных школах, даже при том, что физические условия и другие “ощутимые” факторы могут быть равными?» Он заключил от имени всех собравшихся судей: «Мы считаем, что это так».

Этими словами суд аннулировал печально известное решение 1896 года в деле «Плесси против Фергюсона» (Plessy v. Ferguson), которое кодифицировало доктрину «разделены, но равны» и легитимизировало законы штатов, «основанные на цвете кожи». В том более раннем деле Верховный суд вынес решение против Гомера Плесси, креола смешанной расы, который сел в Новом Орлеане в железнодорожный вагон только для белых, борясь за отмену «Закона Луизианы об отдельных вагонах» от 1890 года. Верховный суд оставил в силе закон Луизианы и заявил, что он не нарушает конституционные гарантии при условии равенства возможностей. В единственном возражении к общему решению, судья Джон Маршалл Харлан настаивал на том, что Конституция США «не различает цвета кожи и не признает категории граждан». Решение в деле «Плесси» легализовало «градацию граждан» по расовому признаку.

Дело «Плесси» заложило основу для целой системы сегрегации, организованной штатами на Юге и затрагивавшей все аспекты общественной жизни. Как отметила Хелен Хэлъярд в своей рецензии на книгу Адольфа Рида Юг (The South):

При режиме Джима Кроу целенаправленно делалось все, чтобы унизить афроамериканское население. Если чернокожие смотрели на белых определенным образом, это могло означать смерть. Межрасовые браки были незаконны… Даже случайные связи между белыми и черными были запрещены. Начиная с 1890-х годов, целый ряд законов лишил большинство чернокожих права голоса, а все общественные места были разделены по закону или обычаю — школы и колледжи, автобусы, поезда, трамваи, фонтаны с водой и общественные туалеты, закусочные и кинотеатры.

Сегрегированная система образования эпохи Джима Кроу, на которой сосредоточено дело «Браун», была неудовлетворительной для всех учащихся, как черных, так и белых. Однако школы для чернокожих редко финансировались наравне с школами для белых. Большинство чернокожих детей не могли добраться до своих школ на общественном транспорте, им приходилось круглый год преодолевать большие расстояния пешком. Во многих школах на Юге чернокожие дети учились по устаревшим учебникам, часто списанным в школах для белых. Отсутствие водопровода, смывных туалетов или электричества в школах для чернокожих было обычным делом. Исследование NAACP о финансировании образования в середине-конце 1920-х годов показало, что штат Джорджия тратил 4,59 доллара в год на каждого афроамериканского ребенка по сравнению с 36,29 долларами на каждого белого ребенка.

Хотя, как правило, признается, что решение в деле «Браун» является важным, вокруг него существует несколько распространенных заблуждений. Часто подразумевается, что это и подобные ему решения были подарками, полученными населением от благородных судей Верховного суда и приведенными в исполнение «президентами, которые защищали гражданские права». Нынешний президент США Джо Байден, отметивший 17 мая 70-летие решения, отчасти разделил это мнение. Он охарактеризовал решение по делу «Браун» как «ответ на молитву», как будто рабочие и молодежь не рисковали своими жизнями в борьбе за гражданские права.

Это правда, что правящий класс США в 1950-х и 1960-х годах переживал период расцвета, который в ретроспективе оказался относительно коротким периодом социального реформизма. Это стало возможным благодаря двум факторам. Одним из них было огромное богатство американского капитализма и его господство на рынках в глобальном масштабе. В этот период экономического превосходства рабочему классу, включая его наиболее угнетенный слой — чернокожих рабочих Юга, были сделаны определенные уступки.

Во-вторых, правящий класс пошел на уступки только перед лицом массового движения, которое получило поддержку радикализирующейся молодежи по всей стране. Возникновение этого массового движения, в свою очередь, было обусловлено определенным набором исторических условий, как объективных, так и политических.

Движение за гражданские права было бы немыслимо без «Великой миграции» миллионов чернокожих с сельскохозяйственных плантаций в города Юга, Севера и Запада, где они стали наемными рабочими. Попытки бросить вызов режиму Джима Кроу в условиях изоляции в сельской местности наталкивались на расистский террор. Не случайно движение за гражданские права впервые возникло в промышленных и городских районах Юга — Атланте, Монтгомери и Бирмингеме. И заручилась поддержкой новых мощных отрядов рабочего класса в городах Севера — Нью-Йорке, Чикаго, Детройте, Питтсбурге, Филадельфии, Кливленде, Лос-Анджелесе и многих других. Здесь NAACP и другие политические организации могли свободно действовать и привлекать финансирование.

В городах чернокожие рабочие сталкивались с дискриминацией и различными формами сегрегации, но они также приобрели огромный политический опыт в рабочем движении и в крупных классовых битвах 1930-х и 1940-х годов, включая мощный рост промышленных профсоюзов и волну сидячих забастовок на фабриках.

В то же время, начиная с 1920-х годов, социализм начал усиливать свое влияние в рабочем классе. Качественный скачок произошел с началом Октябрьской революции 1917 года. Международные социалисты во главе с Лениным и Троцким объясняли американским рабочим, что не может быть прогресса в классовой борьбе без боевого единства всех слоев рабочего класса. Это повлекло за собой прямую борьбу против шовинистических концепций американской профсоюзной бюрократии. Вдохновленные примером России, ключевые лидеры чернокожего рабочего движения и интеллигенции стали социалистами.

Вторая мировая война усилила требования чернокожих рабочих о равенстве. В 1942 году газета Pittsburgh Courier опубликовала письмо работника кафетерия Джеймса Томпсона, в котором он призывал своих соотечественников-чернокожих американцев бороться за «двойную победу»: против «сил Оси» за рубежом и против тех, кто распространял «уродливые предрассудки дома».

Аса Филлип Рэндольф, член Социалистической партии и президент влиятельного профсоюза — «Братство носильщиков в спальных вагонах», насчитывавшего около 18 000 членов, — пригрозил организовать марш в 100 000 человек на Вашингтон, чтобы потребовать справедливого трудоустройства чернокожих и выразить протест против сегрегации в вооруженных силах, что побудило президента Франклина Рузвельта издать исполнительный указ 8802. Этот указ запрещал расовую дискриминацию при приеме на работу в федеральные органы власти, а также среди профсоюзов и компаний, занимающихся работой, связанной с войной.

Вернувшись на Юг после борьбы с нацистами-расистами за границей, чернокожие рабочие не собирались мириться с расизмом у себя на родине. Их возвращение совпало с крупнейшей забастовочной волной в истории США в 1945–1946 годах, в которой приняли участие около 5 миллионов рабочих. Тем временем миллионы рабочих и крестьян по всей Азии, Ближнему Востоку, Африке и Карибскому бассейну восстали, чтобы сбросить оковы колониализма.

Продолжавшиеся в начале 1960-х годов линчевания и кадры, на которых южная полиция спускает на детей собак и разгоняет их водой из пожарных шлангов, разоблачили лицемерие американского правящего класса, заявлявшего, что он защищает «свободу» во всем мире.

Именно эти условия, объективные и политические, заложили основу для возникновения движения против режима Джима Кроу, а не великодушное настроение судей Верховного суда и американских президентов.

Другое ошибочное мнение заключается в том, что решения в деле «Браун» и серия подобных решений в конечном итоге положили конец режиму Джима Кроу. В решении суда не было ответа на вопрос о том, как и когда произойдет десегрегация. Последующее постановление под названием «Браун против Совета по образованию II», вынесенное 31 мая 1955 года, мало что прояснило. Оно предписывало школам проводить интеграцию «со всей обдуманной скоростью». На самом деле интеграция происходила в условиях продолжающейся расистской оппозиции, организованной южным крылом Демократической партии, и только благодаря непрекращающейся борьбе массового движения за гражданские права.

Сразу после решения в деле «Браун» сенатор Гарри Бёрд из Вирджинии начал координировать кампанию «массового сопротивления» постановлению Верховного суда. Его «Южный манифест» подписал 101 политик, 97 из которых были его коллегами-демократами. В этом реакционном документе содержался призыв к штатам и округам не выполнять приказы федерального суда и прекратить финансирование любой школы, которая проведет интеграцию. Действия Бёрда привели к закрытию государственных школ в округе Принс-Эдвард, Вирджиния, на целых пять лет.

В 1957 году губернатор Арканзаса Орвал Фобус вызвал Национальную гвардию, чтобы физически воспрепятствовать девятерым учащимся посещать Центральную среднюю школу Литл-Рока. В конце концов молодые люди получили разрешение на учебу и вошли в здание школы под охраной 101-й воздушно-десантной дивизии. Фобус отреагировал на это расистскими нападками и принял меры к закрытию всех четырех государственных средних школ города на целый год. Аналогичные сцены повторялись по всему Югу.

Жестокость сторонников сегрегации, последовавшая за решением в деле «Браун», привела к усилению борьбы за гражданские права. «Автобусный бойкот» в Монтгомери начался 5 декабря 1955 года и продолжался целый год. В 1960–61 годах в Гринсборо, Северная Каролина, началось сидячее забастовочное движение, а «Пассажиры свободы» начали свои смелые выступления против сегрегации. Летом 1964 года в Миссисипи стартовало «Лето свободы», целью которого было зарегистрировать как можно больше афроамериканцев для участия в выборах и покончить с десятилетиями бесправия. Эта борьба объединяла представителей всех рас и ознаменовалась убийствами борцов за гражданские права, чернокожих и белых, в том числе Джеймса Чейни, Эндрю Гудмана и Майкла Швернера (21 июня 1964 года) и Виолы Лиуццо (25 марта 1965 года).

Последнее заблуждение заключается в том, что единственной целью законов Джима Кроу, таких как «Плесси», было поощрение расизма, то есть что расизм был самоцелью. Фактически, вся функция сегрегации с момента ее возникновения в конце XIX века заключалась в разделении и противопоставлении чернокожих и белых рабочих, а также бедноты. Как выразился Мартин Лютер Кинг, «расовая сегрегация как образ жизни возникла не в качестве естественного результата ненависти между расами», а «на самом деле была политической уловкой, используемой зарождающимися бурбонскими интересами на Юге, чтобы разобщить массы южан, и сделать рабочую силу Юга самой дешевой в стране».

Кинг так и не отмежевался от Демократической партии, но в последние годы своей жизни, в конце 1960-х, он начал осознавать ограниченность ориентации движения за гражданские права на правовые решения. Сами успехи движения за гражданские права выдвинули классовый вопрос на первый план. Большая часть легальной системы Джима Кроу была демонтирована. Но ужасающая бедность на Юге сохранялась, в то время как на Севере набирали силу признаки «городского упадка» — демонтажа базовой промышленности.

Юридическая победа в деле «Браун» подтверждает это. Она означала конец неравенству перед законом, что было немалым достижением. Однако социальное неравенство сохранялось. Иными словами, в то время как Верховный суд смог отменить легальную сегрегацию, решение по делу «Браун» ничего не сказало о том, чтобы обеспечить качественное и достаточно финансируемое образование для каждого ребенка. Это так и не было реализовано. Как показали прошедшие десятилетия, ситуация развивалась в противоположном направлении.

Как оказалось, дело «Браун» явилось кульминацией короткого периода социальных реформ. Немногим более 15 лет спустя, когда послевоенный экономический бум начал ослабевать, политика Демократической партии и правящего класса в целом претерпела значительный крен вправо. Грандиозные планы «Великого общества» и «Войны с бедностью» потерпели крушение из-за непомерных трат на войну во Вьетнаме и затяжного упадка глобальных позиций американского капитализма.

В 1971 году администрация Никсона отменила конвертируемость долларов в золото. Это стало результатом промышленного спада в Америке, выразившегося в росте международного долга и серьезном кризисе платежного баланса. К концу того десятилетия правящие элиты повернули в сторону программы социальной контрреволюции, начав безжалостное сокращение социальных расходов и используя безработицу как таран для борьбы с рабочим классом. Государственное образование было урезано, чтобы субсидировать снижение налогов для богатых и крупных корпораций, а также другие «приоритеты финансирования», такие как гигантские вооруженные силы Америки и ее разросшийся полицейский и тюремный аппарат.

Параллельно с этим падением уровня жизни правящий класс начал продвигать программы «позитивных действий» (позитивной дискриминации) и то, что Никсон называл «черным капитализмом». Решительно отказавшись от политики социальных реформ, демократы и республиканцы объединили усилия, чтобы привести в круги власти привилегированные слои чернокожих представителей верхушки среднего класса и других меньшинств. Наряду с чернокожими мэрами, генералами и генеральными директорами корпораций, многие школьные системы были подчинены чернокожим управляющим, которые проводили меры по урезанию финансирования образования так же тщательно, как и их белые коллеги. Между тем чернокожие элиты специализировались на том, чтобы списывать все проблемы в сфере образования на расовые предубеждения. Они выступали за предоставление большего количества льгот и возможностей коммерческим фирмам «образовательного бизнеса» под контролем чернокожих.

Неудивительно, что этот социальный элемент воспользовался годовщиной решения по делу «Браун», чтобы осудить его. Беттина Лав, профессор педагогического колледжа Колумбийского университета и постоянный автор журнала Education Week, написала статью «70 лет заброшенности: Невыполненные обещание в деле “Браун против Совета по образованию”; почему нация должна пересмотреть доктрину “разделены, но равны”». Она пишет:

Чернокожие должны потребовать, чтобы эта страна пересмотрела доктрину «разделены, но равны». Столетия опыта научили нас, что мы не можем заставить эту страну выполнить обещание об интеграции.... Поскольку мы отмечаем 70-летнюю годовщину решения, которое, как ясно показала эта страна, она никогда не собиралась отстаивать за ширмой риторики интеграции, давайте обратимся к реальности, а не к идеализму. Наши школы разделены, и большинство белых американцев, судя по имеющимся данным, не желают их интегрировать. Итак, если в обозримом будущем для миллионов чернокожих и коричневых студентов разделение будет реальностью, то необходимо [принять это] и требовать [расовых] репараций.

Идея о том, что доктрина «разделены, но равны» должна быть «пересмотрена», чтобы потребовать расовых репараций, является крайне реакционной. Лав говорит от имени социального слоя, который рассматривает концепцию всеобщего, высококачественного образования как препятствие для своих личных привилегий и прибыли. Их призыв к повторной расовой сегрегации, рассматриваемый Лав и другими чернокожими «консультантами по образованию» как возможность продвигать учебные программы, основанные на расовой идентификации, ради собственной финансовой выгоды, является признаком того, что глубоко реакционные течения вновь пришли к власти в Демократической партии. Это слой, который наживается на бедности и социальном неравенстве.

Это само по себе является результатом продолжительной атаки на государственное образование, которую демократы и республиканцы ведут на национальном уровне, на уровне штатов и на местном уровне в течение последних 50 лет. Школьное образование сильно разделилось по классовому признаку. В настоящее время 43 процента всех школьников в США являются достаточно бедными, чтобы иметь право на бесплатные обеды или обеды по сниженной цене, что является стандартным показателем финансового неблагополучия. Дети в подавляющем большинстве случаев разделены из-за доходов их родителей. В городских районах такая сегрегация по доходам при поверхностном взгляде выглядит как расовая. Почти 80% школ с жесткой сегрегацией находятся в районах, которые также считаются крайне бедными. Но реальность такова, что элитные чернокожие семьи, как и их белые коллеги, могут отправлять своих детей в «лучшие школы, которые можно купить за деньги», в отличие от рабочих семей, белых и черных.

Единственный жизнеспособный ответ на продолжающееся разрушение государственного образования — это прекращение подчинения общественной жизни интересам частных прибылей и войне. Триллионы долларов, которые в настоящее время тратятся на финансирование геноцида Израиля в Газе, вооружение Украины для войны с Россией, подготовку к войне с Китаем и Третьей мировой войне, должны быть экспроприированы рабочим классом и направлены на обеспечение школ, здравоохранения, общественного транспорта и социальных нужд.

Актуальность этой борьбы подчеркивается отречением от идеалов, стоявших за решением по делу «Браун» и всего того, что еще осталось от демократических прав, со стороны высших эшелонов американского правительства, включая судью, который сменил Тэргуда Маршалла в Верховном суде.

23 мая Кларенс Томас выступил с резкой критикой дела «Браун», назвав решение по нему «превышением полномочий» и «экстравагантным использованием судебной власти». Томас, чья жена Вирджиния сыграла ключевую роль в попытке государственного переворота Дональда Трампа 6 января 2021 года, выступает в качестве главы доминирующей фашистской фракции Верховного суда. Нападки на решение по делу «Браун» идут рука об руку с уничтожением американской демократии.

Защита демократических прав, включая право на бесплатное и высококачественное образование для всех, неотделима от борьбы за ликвидацию капитализма и построение глобального социалистического общества. Эта борьба целиком и полностью ложится на плечи международного рабочего класса.